Узкая, извилистая дорога, по краям которой торчат небольшие домики, словно зажата между гор. Это Лабораторное шоссе, которое ведет к вокзалу, в прошлом - основная дорога в город. Здесь в одном из домов, номер 46, в годы оккупации проживал неприметный учитель химии и биологии Александр Орловский. Соседи, среди которых были даже те, кто служил фашистам, не подозревали, что под этой личиной скрывается гвардии старшина Василий Ревякин, бежавший из плена советский солдат, который создал в оккупированном городе разветвленную сеть подполья.
Ревякин до этого, хоть и служил в армии, никогда не занимался диверсионной или разведывательной работой - заведовал продскладом артиллерийского полка.
Объединенные им подпольные группы Севастополя в период оккупации 1942-1944 годов печатали листовки, наладили выпуск газеты "За Родину!", помогли бежать из плена 110 советским воинам. Они уничтожали фашистские базы снабжения, а однажды взорвали целый железнодорожный состав с боеприпасами и немецкими солдатами. Последняя акция подполья - передача разведке Черноморского флота точных данных о немецких узлах обороны и местах дислокации войск в городе, которые пригодились Красной армии при планировании штурма.
Историки и сегодня спорят, готовили или нет подпольщики восстание, которое должно было разгореться в тылу у немцев с началом освобождения Севастополя. Не дает покоя и вопрос, почему подполье за короткий срок было раскрыто и уничтожено.
Неудавшийся Готенланд
Севастополю в планах Гитлера отводилась немалая роль. Город открывал путь на Кавказ, его взятие означало господство на Черном море. Согласно идеологии гитлеровцев, когда-то на землях полуострова существовала готская община, поэтому в Крыму фашисты собирались создать регион Готенланд - уничтожить или выслать местное население, чтобы заселить полуостров колонистами из Южного Тироля. Севастополь хотели переименовать в Теодорисхафен.
На захват всего полуострова осенью 1941 года была брошена 11-я армия вермахта под командованием Манштейна. Это она прошла огнем и мечом по Судетам, Польше, Франции и другим странам Западной Европы. Только благодаря умелым действиям Приморской армии, моряков-черноморцев и жителей города оборона Севастополя, которая длилась 250 дней, сковала большие силы Гитлера и сорвала весенне-летнее наступление немецкой армии 1942 года.
Враг потерял убитыми и ранеными около 300 тысяч человек солдат и офицеров, огромное количество техники. Но город все равно пришлось оставить. Решение об эвакуации командного состава Севастопольского оборонительного района было принято вечером 20 июня 1942 года ставкой Верховного главнокомандующего. На юго-западных окраинах еще продолжались бои, когда фашисты вошли в город.
Сразу же был установлен так называемый новый порядок - режим террора и насилия. Для "контроля на месте" развернули свою деятельность представители разведывательных и карательных органов. Например, немецкая жандармерия, местная военная комендатура, в подчинении которой находились городские органы управления, полиция охраны. Затем из местного населения была создана вспомогательная гражданская полиция. Она должна была следить за установленным оккупантами порядком и отвечать "за спокойствие".
Действовала и служба безопасности (SD), которая выявляла коммунистов, партизан, бывших сотрудников милиции, проводила обыски и аресты жителей города как по политическим, так и по уголовным делам, задерживала военнопленных, бежавших из лагерей.
Таким военнопленным и был Василий Ревякин, но он избежал участи оказаться за колючей проволокой.
Путь из пленного в подпольщики
Ревякин родился в 1918 году в Саратовской области. По образованию был учителем химии и биологии. Воевал в Красной армии с самого начала войны на Южном фронте, участвовал в обороне Бессарабии, Одессы, а затем Севастополя.
6 июля 1942 года попал в плен вместе с последними защитниками города на мысе Фиолент. Однако сбежать ему удалось буквально в тот же день, когда колонну пленных вели по Лабораторному шоссе, удобно зажатому между высокими холмами. Он просто шагнул в одну из открытых калиток и залег в высокой траве. После этого зашел к Анастасии Лопачук, с которой познакомился во время обороны города. Как и многие другие севастопольские женщины, она присматривала за ранеными, готовила им пищу. Ревякин не сомневался, что она поможет ему в трудную минуту. С ее помощью старшина разыскал Лидию Нефедову, с которой он также был знаком ранее. Городская молодежь тогда помогала солдатам и матросам строить пулеметные гнезда и рыть противотанковые рвы и окопы. Среди таких помощников была и Лидия.
Это была роковая встреча двух молодых людей, которые тогда еще не знали, какой трудный путь им предстоит пройти вместе. Впоследствии Лида станет женой Василия, будет ждать от него ребенка, станет верной помощницей в его борьбе с оккупантами и, к сожалению, погибнет от рук фашистов.
Поселились молодые люди как раз в доме №46 на Лабораторном шоссе - тогда в городе было много пустующих зданий.
Немцы ввели строгий пропускной режим. Без документов, выданных в местной комендатуре, можно было угодить за колючую проволоку. Действовать в одиночку было невозможно. Ревякин решил, что лучше всего будет спрятаться у всех на виду: явился в немецкую комендатуру и сказал, что он учитель местной школы. В армии по состоянию здоровья не служил, а документы пропали. Его невеста Лидия Нефедова и еще двое знакомых подтвердили слова Ревякина. Правда, назвали они его не Василием, а Александром, а фамилию придумали другую - Орловский. На бирже труда "учитель" тоже не вызывал подозрений, и ему дали направление в школу на Петровской слободке и вид на жительство.
Здесь бы Ревякину и пересидеть всю оккупацию, но он решил действовать иначе. К этому его подтолкнули зверства, творимые немецко-румынскими оккупантами. Он видел, как людей морили голодом и жаждой, обессиленных пленных отправляли на самые тяжелые работы. Всего, по данным Чрезвычайной комиссии, которая занималась расследованием злодеяний фашистов уже после освобождения Севастополя, захватчики расстреляли, повесили, сожгли в топках и утопили в бухтах 27 226 человек. Еще около 45 тысяч человек угнали в рабство в Германию.
КПОВТН
Пропагандистская машина фашистов работала без остановки. В немецких типографиях издавались плакаты, брошюры, восхваляющие "непобедимость армии фюрера" и "новый порядок". Об этом бубнили буквально из каждого радиоприемника. На каждом шагу расклеивали листовки. Издавалась и оккупационная газета "Голос Крыма". Многие жители города, читая и слушая пропагандистские передачи фашистов, думали, что Москва уже пала и вот-вот падет Советский Союз.
Ревякин решил противодействовать этому потоку пропаганды. Население Севастополя остро нуждалось в новостях с нашей стороны, в которых была бы хотя бы тень надежды, что не все потеряно.
В музее обороны и освобождения города хранится дневник Ревякина. "Я думаю, город кажется лишенным советских людей не потому, что таких людей здесь уже нет. Я уверен, севастопольцы не примирились с оккупантами. Но люди замкнулись в себе, они разобщены и подавлены несчастьем. Ненависть у каждого в сердце, как у нас с тобой. Нужно поднять гордый дух севастопольцев... Нужно выпустить воззвание к населению", - написано там.
Ревякин писал это воззвание всю ночь. К утру листовка с текстом была готова. В течение всего дня его жена Лида переписывала письмо от руки. Было сделано двадцать пять экземпляров. На следующий день листовки распространили по городу, несколько воззваний вместе с продуктами были переданы в лагерь советских военнопленных.
Листовка была подписана аббревиатурой КПОВТН - Коммунистическая подпольная организация в тылу немцев. Такой еще не существовало, но люди поверили, что в городе создана сила, которая противостоит врагу. В конце 1942 года в Севастополе уже существовало несколько разрозненных подпольных групп. Они в основном организовывали побеги советских военнопленных из лагерей, переправляли их в лес или обеспечивали документами и устраивали на работу в Севастополе. Узнав об этом, немцы выжгли и вырубили леса вокруг города, превратив местность вокруг него в каменную пустыню, где невозможно было скрытно передвигаться.
Борьба с оккупантами и ожидание Красной армии
Через одного из учителей, Георгия Гузова, Ревякин познакомился с портовым инженером Павлом Сильниковым, руководящим группой, которая действовала в мастерских Главвоенморпорта. Трудно сказать, по каким признакам угадывал Ревякин людей, которые были нужны ему, которым он мог довериться. Тем не менее, несмотря на огромный риск, ему удалось создать мощную подпольную организацию, которая состояла более чем из 200 человек.
Ревякин и Сильников нашли в разрушенных зданиях две исковерканные пишущие машинки, из которых удалось собрать одну. Печатание ускорило выпуск листовок, увеличился их тираж. Типографию и штаб подпольщики оборудовали под полом дома, где жил Ревякин с Лидой.
Подпольщикам удалось проникнуть на многие предприятия и даже в разведывательные службы врага. Павел Сильников и его группа вели работу в порту, Николай Терещенко - в лагере для военнопленных. Действовали также подпольщики на заводе "Вулкан", а несколько человек сумели устроиться на участок, где ремонтировали вражеские подводные лодки.
Это позволяло собирать разведданные, выявлять предателей и тайных агентов, организовывать и проводить саботаж, диверсии, похищать оружие, обмундирование, продовольствие. С особым энтузиазмом подпольщики собирали и ремонтировали оружие - в конце 1943 года в Севастополе ждали советский десант.
На счету севастопольских подпольщиков было немало дерзких операций. В районе судоремонтных мастерских сожгли две казармы и шкиперский склад, в Южной бухте уничтожили баржу, а в Северной сожгли катер. 7 ноября 1943 года подпольщикам удалось уничтожить фашистское судно "Орион".
Особой целью был и железнодорожный узел станции Севастополь. Патриоты-железнодорожники загоняли в тупик вагоны со срочными грузами, засыпали песок в буксы, открывали краны у цистерн с горючим, разбирали рельсы, переводили стрелки, чем вызывали крушение поездов. Так, в конце 1943 года подпольщики подожгли и взорвали эшелон с боеприпасами фашистов, идущий на фронт. Было уничтожено 38 вагонов с войсками и боевой техникой.
Активисты подполья ликвидировали изменников Родины и особо ретивых служителей "нового порядка". Например, врач железнодорожной поликлиники по заданию КПОВТН подсыпал смертельную дозу яда в спиртной напиток начальнику железнодорожной станции Филю, который насмерть забивал рабочих плеткой.
Развернули и активный террор против оккупантов - захватывали трофейное оружие, чтобы в назначенный час поднять восстание в городе.
Но самая важная задача состояла в установлении связи с партизанами на большой земле. Однажды отряд Ревякина искал их целых 12 дней, бесплодно бродя по окрестностям. Но подпольщики не унывали.
В середине февраля отряду под руководством бывшего пограничника Василия Осокина, которого отправил на задание Ревякин, удалось встретиться с разведотрядом Черноморского флота. Уже в начале марта Осокин передал руководителю севастопольского подполья пакет с инструкциями флотской разведки. Нужны были данные об обороне немцев. 15 марта штаб флота уже располагал сведениями о расположении войск противника и характере инженерных укреплений. Как потом писал командованию начальник разведотдела штаба Черноморского флота Дмитрий Намгаладзе, в городе не было ни одного уголка, где бы Ревякин не имел своего "глаза".
Сведения, полученные от подпольщиков, были учтены и использованы советским командованием при разработке наступательной операции по освобождению Севастополя.
Раскрытие и гибель подполья
На поиски подпольной типографии и бойцов сопротивления был мобилизован весь сыскной аппарат фашистов: СД, полевая жандармерия, тайная румынская полиция, полиция городской управы.
Первый удар обрушился на севастопольскую подпольную организацию в начале октября 1943 года. Были схвачены Павел Сильников и его жена Таисия, а также еще несколько членов КПОВТН. На квартире Сильникова гестаповцы нашли радиоприемник, документы, дневник. Подпольщики вели себя мужественно и погибли, никого не выдав.
В марте во время передачи сведений разведке флота в Крымском лесу был схвачен румынами один из связных. Уже 13 марта румынская жандармерия из Бахчисарая сообщила начальнику севастопольского СД о том, что "в Севастополе на Лабораторном шоссе в доме №46 проживает руководитель севастопольских партизан по кличке Орловский. В его доме имеется подпольная типография и печатаются листовки...".
Фашисты схватили Ревякина и его супругу ночью прямо в доме. Вместе с ними в течение нескольких дней арестовали почти 60 человек: немцы располагали точными сведениями, где и кто живет. Гестаповцы захватили подпольную типографию, радиоприемник, оружие. Ровно месяц продолжались допросы и пытки. Такая же участь постигла друзей Ревякина, но никто из них не выдал своих товарищей.
Участников подполья расстреляли 14-16 апреля в районе Балаклавского шоссе. Эта казнь, потрясшая севастопольцев, произошла за три недели до освобождения города.
Оставшиеся в живых подпольщики выполнили программу своей организации: с оружием в руках они принимали активное участие в освобождении города. Конечно, если бы группа Ревякина осталась в живых, масштаб восстания был бы совершенно иным.
Памяти погибших
28 мая 1944 года останки участников подполья захоронили на Кладбище коммунаров. В 1963 году здесь был сооружен памятник из крымбальского камня с выступающей из стены фигурой подпольщика.
4 октября 1967 года в доме №46 по улице Ревякина 1905 года постройки был открыт музей севастопольского подполья. Интересно, что зашифрованный дневник лидера подполья, проливший свет на многие неизвестные факты из истории сопротивления, нашли примерно в это же время в каменном заборе возле здания.
